Константин РОЖКОВ

Сегодня меня не пропустили в Ленинградский районный суд Калининграда. На 10.30 судьёй Эдуардом Бирюковым было назначено очередное заседание по уголовному делу в отношении Николая Игнатова, которого с марта этого года томят в СИЗО. Игнатова обвиняют в мошенничестве.  Якобы он «лишил единственного жилья» святого человека, ветерана Сталинградской битвы Владимира Князева. (В действительности, Князев как жил в своей квартире почти два года на ул. Чекистов, так и продолжает проживать. Об освобождении жилища Игнатов даже не заикался, хотя деньги Владимиру Васильевичу отдал сполна. Они так и договорились в 2018 году, пожав друг другу руки, – старик живёт на своём месте до самой смерти.) Обвинение выдал на-гора лично прокурор Калининградской области Сергей Хлопушин: «Ветеран не осознавал, что он подписывает. И, естественно, что нельзя было так поступать с человеком и лишить его единственного имущества». Следствию оставалось подобрать доказательства и подогнать факты.

К судебному заседанию в нынешних зверских условиях я готовился заранее. Заглянул на сайт суда. Ознакомился с порядком посещения храма Фемиды. С удивлением обнаружил, что «доступ в здание суда лиц, не являющихся участниками процессов, в том числе представителей средств массовой информации, временно ограничен». То же самое (без ссылки на норму права) гласило объявление, вывешенное на главной странице сайта облсуда. Любой нормальный человек на моём месте поинтересовался бы, каким таким нормативным актом вдруг отменена статья 123 Конституции Российской Федерации. А она между тем гласит: «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом».

Чтобы убедиться в своей отсталости от происходящих в России событий, я направил в Калининградский областной суд соответствующий запрос. Вот он.

Вполне понятные и обоснованные вопросы. Думаете, председатель областного суда на них ответил? Отнюдь! Зато и.о. председателя Н. Ларин утешил: мол, не огорчайтесь, журналистам вход в суды не запрещён, ступайте в любой зал заседаний. У нас, мол, свобода, и никто, даже Путин, не вправе мешать глашатаям правды заниматься своим профессиональным трудом…

Чтобы не быть голословным, привожу текст ответа полностью.

На сторожей судебного входа, приставов, индульгенция, выданная Лариным, никакого впечатления не произвела. «У нас есть свой начальник! Эльзессер. Мы ему и подчиняемся» – «Но ведь это разъяснения начальника вашего начальника» – «Мы таких не знаем. Звоните Эльзессеру или помощнику судьи Бирюкова».

«Начальник» Ленсуда (для приставов он никакой не начальник, поскольку их деятельность регулируется УФССП и отчасти судебным департаментом) даже издал специальный приказ

Владимира Эльзессера, председателя упомянутого райсуда, на месте не оказалось. Нежный голос секретаря сообщил, что он-де в областном суде.

Звоню помощнику Бирюкова. Трубку взяла Оксана Нестерова. От неё узнаю, что помочь она ничем не может. А судья в совещательной комнате по другому процессу (обманула!). Прошу спуститься с 4 этажа ко входу, чтобы глаза в глаза, значит. С трудом согласилась, но после того, как Бирюков выйдет из совкомнаты. Через час 20 минут ко мне никто так и не вышел. Собственно, я и не строил никаких иллюзий. НИКОГДА ни один судейский работник, даже самый распоследний писарь, не спустится с судейского Олимпа к смертному.

Подведём итог. Все сотрудники суда, как всегда врут и изворачиваются. Правды никто вам не скажет. Тем более, когда вы их прихватываете на месте (как бы это помягче сказать, не употребив слово «преступление»)… обмишуривания.

И председатель областного суда, и председатели районных судов, и губернатор Алиханов, на указы которого ссылаются все, грубо нарушают основные права граждан и журналистов, в частности. Они не наделены полномочиями вводить ограничения, которыми запугали всех поголовно. Официально КАРАНТИН В СТРАНЕ НЕ ОБЪЯВЛЯЛСЯ. Как и чрезвычайное положение. Путин наиздавал множество указов. Алиханов ему в подражание – тоже. Ни у того, ни у другого на это полномочий нет. Достаточно почитать законы. Зато в законе о губернаторе можно найти слова клятвы, которую вступающий в должность обязан сказать «населению». Вот они: «Клянусь при осуществлении полномочий губернатора Калининградской области уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, исполнять Конституцию Российской Федерации и законодательство Российской Федерации, Устав (Основной закон) Калининградской области, уставные законы и законы Калининградской области, действовать в интересах и на благо Калининградской области и её населения».

Всё попрали! Всё нарушили! В судах сейчас полный произвол. Судьи обрадовались: у них появилась возможность поработать тайно от общественности. То, что в период так называемой пандемии они «наработают», боюсь, долго и трудно придётся вычищать потом.

Кстати, заседание суда Бирюков вынужден было отложить. Подсудимый Игнатов заболел. У него обнаружилась пневмония. Из изолятора не уточнили, какого рода пневмония. В условиях скученности на ул. Ушакова, 2-4, разве можно избежать массовой заразы? Никто нам не скажет, свирепствует ли в СИЗО коронавирус, или там просто гуляют сквозняки. Сейчас везде всё происходит тайно. А вы, холопы, не снимайте ваших намордников! Чуть что – штраф.

Ещё раз, кстати. За неполные полтора часа, что я проторчал перед турникетом суда, за ручки входных дверей подержались человек пятьдесят. Сами двери представляют собой печальное зрелище: разводы, жирные и грязевые пятна. На стекле хорошо всё видно – как на приборном. Никому в голову даже не приходит протирать то, к чему прикасаются посетители – участник процессов, свидетели, адвокаты, полицейские, приставы, проститутки и бомжи. Уборщица в вестибюле не появлялась. Не сомневаюсь, что именно она будет признана крайней – если что.

Здание суда реконструировалось не так давно, могли бы двери на входе сделать автоматическими.