3

Полковник Козаков очень любил свою работу. Вы спросите, а как же крестики-нолики? А я отвечу! Что же, по-вашему, нельзя любить и то и другое? Любит же человек одновременно жену и Родину, собаку и поездки на природу, пиво и футбол? А полковник что, не человек что ли, по-вашему?

Игра в крестики-нолики была полковничьей страстью, он, можно сказать, с ума от неё сходил (фигурально выражаясь, естественно). А любовь к работе шла у него, скорее, от души, нежели от сердца. Разбираясь с каким-нибудь злостным нарушителем правил дорожного движения, он выполнял свой, порой неприятный и тяжелый, долг. Долг перед отечеством, перед народом. Перед президентом. И только выполнив этот тяжелый долг, полковник Козаков мог уже с легкой душой и радостным сердцем звонить полковнику Ловрентьеву (мол, поскорее приезжай) и, весело насвистывая (полковник Козаков свистел мастерски, как артист), разлиновывать листочки для игры в ожидании своего друга.

А полковник Ловрентьев, в отличие от полковника Козакова, свою работу не любил. Ничто его не радовало в полицейской службе. Ну, разве что ему нравились полковничьи лампасы. Да, лампасы он, пожалуй, действительно любил. Да и то, как их не любить? Когда человек в лампасах, уже издалека видно, что не заморыш какой-нибудь там идёт, а солидный чин. Может, даже генерал.

И что ещё являлось для полковника Ловрентьева отдушиной на службе — так это оппозиционеры. Во-первых, полковнику Ловрентьеву очень нравилось это слово «оппозиционеры». Особенно вот это… «оппа». Он это «оппа» часто повторял вполголоса, что б никто из подчинённых, не дай Бог, не услышал. Когда полковник Ловрентьев тихо так, почти шёпотом произносил: «Оп-па», ему всегда чудилось что-то лихое, удалое, что-то навроде игры козаки-разбойники или салок. И (не хотел говорить, но скажу, не удержусь) полковник Ловрентьев ещё потому на протяжении стольких лет играл в крестики-нолики с полковником Козаковым, что он мечтал однажды всё-таки выиграть и, припечатывая свой финальный нолик, сказат: «Оп-па!». Чтобы знал полковник Козаков, из какого теста, дескать, слеплен полковник Ловрентьев. Потому и ходил целыми днями полковник Ловрентьев по полицейскому участку общественной безопасности, увиливал от службы и негромко оппал, ставя нолики на казенных стенах. А иногда разойдется – и крестик поставит. Крестики, они-то как-то мужественнее смотрятся. Особенно приятно ставить крестик, произнося при этом «оп-па» ! На «оп» – одна чёрточка, на «па» – поперёк другая.

Ну и, само собой, полковник Ловрентьев страшно уважал оппозиционеров за их учёность, особенно тех, кто в очках и с бородой. Они напоминали полковнику Ловрентьеву писателей, а то и самого Карла Маркса.

Полковник Ловрентьев частенько заходил к оппозиционерам в камеру, приносил чебуреки, а то и ойогос, чаёк, слушал их рассказы. Сам при этом стоял в углу, стеснялся садиться. Да и вшей, если уж говорить начистоту, не переносил, брезговал.

Впрочем, и оппозиционеры его не приглашали садиться, не чувствовали они к полковнику Ловрентьеву благодарности ни за чебуреки, которые, между прочим, жрали только хруст стоял, ни за чай с ойогосом. Внимания на него почти что не обращали. А то ещё и выругают: то чмошником назовут, то чуркой, а то так накроют, что диву даёшься, как может человек в очках, тем более оппозиционер, такое ляпнуть?

Теперь что касается полковника Козакова и его отношений со, скажем так, контингентом. Во-первых, нарушители правил дорожного движения — люди уже сами по себе грубые, невоспитанные и наглые. То есть не подарочек, чего там говорить. А тем более, нарушители злостные. Те в помещении ГИБДа орали, как у себя дома (частенько нецензурно), ржали похлеще коней. Только что водку не жрали. Да и то... Всякое, в общем, бывало. Бывало, и с девками заходили. Бывало и баян притаскивали. А один раз... Нет, не буду рассказывать, противно.

А полковник Козаков, человек в принципе-то смелый и решительный, особенно с подчиненными, испытывал почему-то странную, необъяснимую робость по отношению к нарушителям правил дорожного движения. Особенно к злостным. Нет, я бы ещё понял, если бы они были с бородами и в очках! Так ничего подобного — все как один мордатые, лысые и разговаривают энергично и матом. Ещё и толкаются.

Ну, и чем же по-вашему могло такое закончится?

Естественно, нарушители эти сидели у полковника Козакова на шее, водили его за нос и вили из него верёвки. И это ещё слабо сказано. Считайте, ничего не сказано.

Полковник Козаков ещё и платил им деньги, фактически их подкупал, чтобы не нарушали. Только нарушители плевали и на деньги и на полковника Козакова (и не всегда в переносном смысле). Нарушали ещё пуще прежнего, в глаза полковнику Козакову смеялись, заходили к нему в кабинет, как в свой собственный... Вели себя, короче, хуже свиней.

А что? Если уж в нашей стране даже оппозиционеры могут назвать полковника полиции «чуркой», чего ж тогда с нарушителей правил дорожного движения взять, и уж тем более со злостных нарушителей? Спасибо, хоть не пинаются.

И что особенно обидно, полковникам Козакову и Ловрентьеву все вокруг, и не раз, объясняли, их жалеючи, что русский человек — хам и свинья. Нельзя с русским человеком по-доброму, хлебнёшь потом. Ему же самому, в конечном счёте, хуже сделаешь.

И ведь умные, культурные люди (я имею в виду полковников Козакова и Ловрентьева). Отлично играют в крестики-нолики. Полковник Козаков, может, даже лучше всех на свете в крестики-нолики играл. А такой простой вещи не понимают.

Потому как русская душа — загадка. Хотя полковник Ловрентьев и не совсем русский...

Ну, значит и якутская душа — тоже загадка.