«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа…» Этой первой строчкой из популярной песни времён Великой Отечественной войны начинается один из интернетпостов Натальи Холмановой. О последнем акте судебной расправы над Игорем Барышниковым. Именно 22 июня ровно на четыре часа дня Ольга Баландина, судья Советского городского суда, назначила оглашение приговора Игорю Лазаревичу Барышникову.

Ещё три года назад то, что позволил себе Барышников и чем занимались миллионы граждан многострадальной России, состава преступления не образовывало. Не было в Уголовном кодексе статьи за инакомыслие, за выражение своей точки зрения, за солидарность с мнением других свободных граждан. Но сегодня ничего такого делать нельзя. За вольные мысли полагается едва ли не расстрел. А Барышников, как посчитали сотрудники спецслужб, обосрамил целую армию и даже президента, что-то там лайкнув, что-то перепостив, где-то высказав свои суждения.

Разрабатывал Барышникова не какой-нибудь участковый Петя. Над ним трудился едва ли не весь аппарат МВД. Сотрудники спецподразделения полиции просеивали каждое слово, сохранившееся в интернете, следили за всеми движениями Барышникова и его мысли. Заказывали экспертизы. Организовывали патриотов-свидетелей. В суд дисциплинированно по очереди ходили три прокурора: Е. Мосина, Г. Маги, С. Шамров. Антураж уголовного дела говорил о беспрецедентном масштабе деятельности десятков людей в погонах и без таковых. Наверняка разработку курировала Москва.

Особая роль отводилась судье Баландиной. Ей предстояло «упаковать» процесс в приличную правовую тару. Придать ему значимость, видимость законного и обоснованного. Облечь его в казуистически выверенную форму.

Ольга Владимировна вела процесс долго и нудно. Дело на Барышникова поступило в суд 19 августа 2022 года, а приговор судья огласила 22 июня 2023-го. Десять месяцев! В некотором смысле это была игра на публику, спектакль гуманности. Она откладывала заседания, когда у Барышникова совсем плохо было со здоровьем. Внимательно выслушивала доводы стороны защиты о тяжёлой болезни подсудимого, о необходимости госпитализировать его, о том, что ему в Петербурге подготовили операционный стол. Жалостливо смотрела, как он корчится в зале заседаний с трубочкой дренажа в животе.

Судья сочувственно кивала. Но сделала всё так, чтобы Барышникову не выдали направления на операцию. Местные эскулапы в страшном перепуге перед карательным правосудием так и не осмелились выправить Игорю нужные бумаги. И он после объявления приговора – 7,5 года колонии строгого режима – так и пошёл под конвоем с кандалами на руках, придерживая мешочек, в который из живота стекала жидкость. Успел только бросить: «Столько режим не продержится!»

Адвокаты Барышникова собрали пакет медицинских выписок, эпикризов, заключений, назначений и отправили на экспертизу в Москву. Центр медицинских экспертиз Федерации судебных экспертов в лице двух докторов медицинских наук Андрея Чертовских и Владимира Тактарова 19 мая пришли к заключению: «…гр-н Барышникова И.Л. 20.01.1959 г.р. постоянно нуждается в специализированной медицинской помощи», «несвоевременное оказание или неоказание специализированной медицинской помощи людям с… аналогичным диагностированным у гр-на Барышникова, как правило, приводит к резкому прогрессированию и декомпенсации патологического процесса, с развитием смертельно опасных осложнений». Эксперты установили, что болезнь Барышникова подпадает под перечень тяжёлых заболеваний, которые, в соответствии с постановлением правительства РФ, препятствуют содержанию под стражей.

На судью медицинское заключение эффекта не произвело. Она даже не удосужилась дать ему оценку и в приговоре не ссылалась на этот документ. Он был заявлен уже после объявления об окончании судебного следствия.

В тексте приговора вы не найдёте доказательств «преступления». Баландина не приводит «преступных» высказываний Барышникова. Она их описывает и даёт ссылки на тома и листы уголовного дела. Например:

«обнаружены следующие публикации:

о совершении кровопролития в Буче по электронной ссылке https://www.facebook.com/photo?fbid=1669511023382589&set=a.3872272349443 14*, размещенная 4 апреля в 07 часов 14 минут (с обозначением выбранной аудитории «настройки пользователя»), которая имеет на момент осмотра 83 реакции, 36 комментариев и 2 репоста;

о совершении мародерства по электронной ссылке https://www.facebook.com/100009711228512/videos/5136037153123348*, размещённая 2 апреля в 23 часа 08 минут (с обозначением выбранной аудитории «настройки пользователя»), которая имеет на момент осмотра 23 реакции, 2 комментария;

о полном разрушении г.Чернигова по электронной ссылке hitps://www.facebook.com/100009711228512/videos/334211865405670*, размещенная 1 апреля в 12:30, которая имеет на момент осмотра 35 реакций, 8 комментариев (с обозначением выбранной аудитории «настройки пользователя»)».

Из приговора

Журналист «Новой газеты» Леонид Никитинский, подготовивший статью «Алиби», заметил в подзаголовке: «Игорь Барышников получил семь с половиной лет колонии за посты в соцсетях. Шансов выйти живым у него нет».

Мало того, что Баландина упекла за решётку безнадёжно больного 64-летнего пенсионера, обеспечив ему досрочную кончину. Она обрекла на ускоренную смерть и его 97-летнюю мать Евгению Вениаминовну Барышникову, признанную жертвой Холокоста. Евгения Вениаминовна не встаёт с постели с 2016 года, после перелома ноги. После первого ареста Игоря Евгения Вениаминовна перестала воспринимать мир адекватно, хотя до этого через интернет смотрела и слушала «Радио Свобода», «Дождь», переживала за посаженных и убитых политиков. Восьмисуточный арест сына отнял у неё рассудок. Кроме Игоря за матерью ухаживать некому. Добрая судья Баландина заботливо учла и её судьбу. При вынесении приговора она подписала и специальное постановление: «Передать мать осуждённого Барышикова, родившуюся 16.11.1926 в гор. Полоцке Витебской области УСЗН Советского городского округа».

Передать! Словно какую вещь!

Советский процесс над Барышниковым продемонстрировал особую форму цинизма. То, что защитники Игоря оценивают словами «судья сделала что могла», на самом деле можно охарактеризовать как медленное издевательство.

Содержание приговора становится известным только в момент его оглашения. Это по закону. На самом же деле, в российской практике закон не действует. О том, что Игоря лишат свободы, судья заранее, как минимум за сутки, извещает конвойную службу. Ведь конвоиры должны заблаговременно выписать наряд на конвоирование и доставку осуждённого. Должны знать, куда и к какому часу подогнать автозак. В него после оглашения приговора, заковав в железа, «опасного преступника» загрузят, чтобы перевезти в следственный изолятор или сразу в колонию. Он будет трястись в проклятой машине в наручниках, без всяких удобств, беспокоясь за подвешенный сбоку мочеприёмник. Этот путь до Барышникова проделали тысячи россиян. Впоследствии расстрелянных, замученных, искалеченных. Буковский, Солженицын, Михоэлс, Каплан, Тухачевский, Егоров, Блюхер, Королёв, Шаламов, наши современники Навальный, Яшин, Кара-Мурза, Дмитриев… Череда узников совести бесконечна.

Баландину с житейской точки зрения понять можно. В течение 8 лет она служила в должности председателя Советского горсуда. Но что-то пошло не так. И теперь, возможно, ей выпала безвыходная ситуация, когда нельзя не проявить лояльность по отношению к режиму. Ведь до полновесной пенсии надо работать ещё 6 лет. Вот только как оправдываться перед судом истории? От него не уйти. «Успешных» палачей времён сталинского режима, уцелевших и дотянувших до спокойной старости, даже в могилах проклинают.

Один вопрос в таких случаях всегда остаётся без ответа. Чего государство добивается подобными приговорами? Всеобщей покорности? Страха? А может, российское кривосудие только разозлило свободомыслящих людей?

*Компания-владелец сети Фейсбук признана экстремистской, деятельность её на территории РФ запрещена.