Светлана Мирошникова за свои почти полвека (из них 32 – в должности главной медицинской сестры) служения Озёрской районной больнице сумела пересидеть 25 главных врачей. Её начальники менялись по разным причинам: уходили на лучшие хлеба, не срабатывались с областным руководством, некоторые подсели на стакан, не находили общего языка с коллективом...
Главный как главный, мало ли их встречалось на профессиональном пути Мирошниковой, 25-й невзлюбил главную медсестру за её излишне самостоятельный характер, за уважение людей (Мирошникову избирали депутатом райсовета), за неподдельное рвение к работе, но главное – за бочку. Стояла у них в подвале старая немецкая не оприходованная бочка, пока в больницу не назначили главврачом Михаила Кораблёва. Он её распилил и сдал в металлолом. Бочка была увесистая, меди в ней, почитай, килограммов сто. Кто-то стукнул на главврача – и у него возникли проблемы с областным минздравом. Подозрения Кораблёва пали на Мирошникову. С того и начались неприятности.
Светлана Евгеньевна практически ежедневно сталкивается с придирками руководителя. И чувствует, как против неё настраивается медперсонал. Нет, большинство сотрудников её по-прежнему уважает, но все боятся гнева самогО.
То ему не понравится, как Мирошникова оформила какую-то заявку. То вернёт без рассмотрения отчёт о работе. То усомнится в её честности.
Главной медсестре потребовалась писчая бумага, она подала главному врачу служебную записку: мол так и так, выдайте для работы пачку форматом А4. Тот наложил резолюцию: «Используйте черновики» – с непременным знаком восклицания. И выдал вот такие документы для черновиков:
Однажды против Мирошниковой инспирировали скандал. Нескольким пациентам надиктовали заявление: мол, главная медсестра кричала, ругалась, оскорбляла медперсонал. Главврач собрал «суд», но одна из сотрудниц заявила, что в описываемое время была свидетелем и никакой ругани от Светланы Евгеньевны не слышала.
В прошлом году в хозяйстве Кораблёв проводилась аудиторская проверка. Выводы аудитора оказались, мягко выражаясь, неутешительными. Главврач во всём обвинил главную медсестру и объявил ей выговор. Мирошникова обжаловала несправедливый приказ в судебном порядке. Районный суд поддержал исковые требования об отмене распоряжения о дисциплинарном взыскании, а также взыскал в качестве компенсации морального вреда 5 тыс. рублей. Посрамлённый хозяин медучреждения обжаловал решение, но областной суд апелляцию отклонил. Уже в апреле сего года 3-й кассационный Санкт-Петербургский суд получил от Кораблёва кассационную жалобу.
Михаил Кораблёв. Фото из официального досье
В своей жалобе ответчик саморазоблачительно писал: «Суд первой и апелляционной инстанций указывают на то, что работодателем не представлено в материалы дела доказательств совершения истцом проступка, а также, что при принятии решения о наложении на истца дисциплинарного взыскания учитывалась тяжесть вменяемого ей в вину дисциплинарного проступка и обстоятельства, при которых он был совершён, а также предшествующее поведение истца, её отношение к труду. Несмотря на то, что Мирошникова С.Е. не привлекалась к дисциплинарной ответственности, каких-либо успехов и достижений в работе также не имеет».
Действительно, в материалах дела по иску Мирошниковой нет описания проступка, даты и времени его совершения. Основанием для взыскания, за которым неизбежно последовало бы увольнение, послужил акт аудиторской проверки.
Не повезло и заведующему хирургическим отделением Николаю Киселёву. От Мирошниковой ему досталось за публичное грубое отношение. При подчинённых он нахамил главной медсестре. Сотрудники по-хорошему рекомендовали Киселёву извиниться, но у того взыграла гордыня. Светлана Евгеньевна несколько дней надеялась услышать врача повинные слова.
– Я выждала время, не извинился – и подала в суд, – говорит Мирошникова.
Иск о защите чести, достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда судом был удовлетворён. Киселёв вынужден был раскошелиться аж на 1000 рублей. Не в сумме дело, важно официальное признание развязности хирурга. Фактически – признание факта травли неугодной главмедсестры.
Можно представить, какую обиду испытали гонители.
Мирошникова длительное время возглавляет больничную профсоюзную ячейку. Во многих медучреждениях профсоюзы давно втоптали в грязь, но Светлана Евгеньевна свою организацию умудрилась сохранить.
– Я по-прежнему профсоюзный босс, – говорит мятежная главная медсестра. – Сохранила профсоюзную организацию, но она малочисленная, так как он постарался, привлёк деньгами и заставил многих выйти из профорганизации. Заявления писались под диктовку на имя главного врача. Большая часть сотрудников поддерживают и удивляются моей стойкости, но некоторые побаиваются его. Он приказал, чтобы со мной не общались и мои распоряжения не выполняли. Несмотря на то, что профорганизация малочисленная, его это бесит.
Роль профсоюзов в защите трудовых, социальных, экономических интересов своих членов и их законных прав закреплена в российском законодательстве. Чтобы сотрудники больницы о целях профсоюзной организации не забывали, Мирошникова завела специальный «уголок», где вывешивала важную информацию. Однажды «уголок» со стены исчез. Председатель ячейки повела целое расследование и выявила причастность главврача к вандализму.
– Как только я вставляю какую-нибудь информацию в кармашек «уголка», всё вытаскивают, по его распоряжению. Пытались вырвать уголок. Но безуспешно. Прибила на глухо. А информацию вставляю – обрезаю верхнюю часть. Висит на месте – не могут вытащить.
Персонал медицинского учреждения обязан регулярно проходить повышение квалификации. Мирошникова нашла подходящий институт в Рязани и прошла там курс. Заочно. За собственные средства. в феврале подала заявление с требованием оплатить учёбу. Но главный не поверил, отправил в Рязань запрос.
И испытал разочарование, больнице пришлось взять расходы на себя. А если бы Мирошникова пропустила срок и не получила свидетельство о повышении квалификации, Кораблёв с огромным удовольствием снизил бы ей категорию.
Противостояние двух боссов – босса медучреждения и профсоюзного босса – продолжается. А ведь всё могло закончиться давно и в одно мгновение. Будь Михаил Геннадьевич мудрее, пригласил бы Светлану Евгеньевну на чашечку душистого чая, преподнёс бы ей тюльпан за 100 рублей, поговорил «за жизнь» – и взаимоотношения наладились бы. Но у него свои тактика, этика и манеры отношения к подчинённым.
