Пятница, 16 февраля, – чёрный день в истории России.

Первыми в Калининграде, как ни странно, на известие о смерти Алексея Навального отозвались полицейские. В ружьё, казалось, поставлен был весь личный состав. Они кружили по площади Победы плотными бригадами. Озирались. Заглядывали в глаза каждому прохожему. По периметру дежурили «канарейки» с мигалками. Всем известна неповоротливость полицейского механизма. Поэтому складывалось впечатление, что их проинструктировали задолго до факта смерти узника совести.

На каменном обрамлении центрального фонтана ветер ворошил лепестки шести гвоздик. Цветы возлагали скромно и тихо уходили. Проходившие молодые люди и девушки полушёпотом спрашивали друг у друга: «Навальный?», кивали головами и удалялись. Это был их пароль. Люди опасаются арестов за проявление душевной скорби. Но больше всего боялись полицейские. Они боялись Навального. Мёртвый, он оказался страшнее живого. Точно так они боялись убитого Бориса Немцова.

На федеральных каналах промелькнуло скромное сообщение: Навальный умер. Ни портрета, ни репортажей о реакции общественности мира и России. Не до смерти политика – у кремлёвских телевизионщиков задача поважнее: пиарить что есть мочи главного соискателя должности президента.

Реакция ведущих политиков мира, лидеров стран Европы на смерть Навального была мгновенной. Они без жеманства давали трагическому событию оценку. Называли причины и бенефициара дикой расправы. Во многих городах планеты прошли митинги и пикеты.

Уже теперь понятно, кому выгодна смерть Навального. Но придёт время, и мы узнаем жуткие подробности. Quidquid latet apparebit nil inultum remaneb.