«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа…» Этой первой строчкой из популярной песни времён Великой Отечественной войны начинается один из интернетпостов Натальи Холмановой. О последнем акте судебной расправы над Игорем Барышниковым. Именно 22 июня ровно на четыре часа дня Ольга Баландина, судья Советского городского суда, назначила оглашение приговора Игорю Лазаревичу Барышникову.
Ещё три года назад то, что позволил себе Барышников и чем занимались миллионы граждан многострадальной России, состава преступления не образовывало. Не было в Уголовном кодексе статьи за инакомыслие, за выражение своей точки зрения, за солидарность с мнением других свободных граждан. Но сегодня ничего такого делать нельзя. За вольные мысли полагается едва ли не расстрел. А Барышников, как посчитали сотрудники спецслужб, обосрамил целую армию и даже президента, что-то там лайкнув, что-то перепостив, где-то высказав свои суждения.
Разрабатывал Барышникова не какой-нибудь участковый Петя. Над ним трудился едва ли не весь аппарат МВД. Сотрудники спецподразделения полиции просеивали каждое слово, сохранившееся в интернете, следили за всеми движениями Барышникова и его мысли. Заказывали экспертизы. Организовывали патриотов-свидетелей. В суд дисциплинированно по очереди ходили три прокурора: Е. Мосина, Г. Маги, С. Шамров. Антураж уголовного дела говорил о беспрецедентном масштабе деятельности десятков людей в погонах и без таковых. Наверняка разработку курировала Москва.
Особая роль отводилась судье Баландиной. Ей предстояло...
+фото
