Константин РОЖКОВ

Калининградского адвоката Романа Морозова 28 мая поймали на улице, когда он ехал на велосипеде по делам своей службы. Запихнули в микроавтобус и повезли в квартиру, где он проживал. В жилище произвели обыск, изъяли цифровое оборудование, отняли телефонную трубку. Поскольку задержание продолжалось долго, Роман Владимирович везде опоздал.

Позднее выяснилось, что адвокат стал предметом внимания самого могущественного ведомства – Федеральной службы безопасности. Из фабулы происшествия  вытекает, что им интересовались давно, следили и момент захвата врасплох рассчитали точно. По результатам обыска с пристрастием никаких претензий со стороны ФСБ либо СУ СК РФ Морозову не предъявили – ни тогда, ни сейчас, спустя почти 5 месяцев. Только лишь выяснилось, что он попал в поле зрения «рыцарей плаща и кинжала» в связи с уголовным делом, возбуждённым в отношении Марии Бонцлер, тоже адвоката. Однако изъятое у Романа Владимировича к уголовному делу Бонцлер не приобщено. Его вещи болтаются где-то в кабинетах калининградской «Лубянки».

Руководил поимкой и обработкой «опасного» элемента сотрудник УФСБ М.А. Логинов. За минувшее время Морозову не удалось добиться сколь-нибудь вразумительного ответа на многие вопросы: в каком статусе он пребывает, когда ему возвратят его собственность, на каком основании офицер ФСБ лишил его свободы и нарушил адвокатскую тайну. Поскольку представители карательных органов по-человечески объясняться не умеют и не желают, Морозову пришлось обраться за защитой своих прав в суд. В порядке, предусмотренном статьёй 125 УПК РФ.

Заседание под председательством Владимира Жиркова, судьи Центрального районного суда Калининграда состоялось 13 и 16 октября.

Жалоба заявителя состоит из 11 пунктов, в которых подробно расписаны незаконные действия, нарушившие права и свободы адвоката: сотрудник ФСБ М.А. Логинов не предъявил задержанному ни одного основания для задержания и обыска, который с лёгкой руки председателя облсуда Евгения Быкова, давшего санкцию по просьбе замначальника УФСБ Е. Чернышова, из обыска превратился в ОРМ – оперативно-розыскное мероприятие; он же, Логинов, не подтвердил свои полномочия. ОРМ, по мнению Морозова, было направлено на воспрепятствование осуществлению адвокатской деятельности, на изъятие телефона и жёстких дисков (без указания даты их возврата), что можно расценивать как хищение с использованием служебного положения. И так далее.

Прокуроры С. Мухарычин и К. Воробьёв и представитель УФСБ А. Берикет вопросов заявителю по существу жалобы не задавали, как и судья Жирков. Главным образом высказывались Морозов и его представитель Александр Чаузов. Даже в прениях Берикет был предельно краток, буркнув что-то вроде «не согласен». Судья сам сформулировал основания для отказа Морозову. Наиболее сильным мотивом для оправдания действий сотрудников УФСБ было предположение: «…изъяты носители информации, возможно содержащие электронные материалы, подтверждающие причастность адвоката Бонцлер М.В., к совершению преступления, предусмотренного ст. 275.1 УПK РФ (так в постановлении. – примеч. ред.), и подтверждающие возможную осведомленность Морозова Р.В. о противоправной деятельности Бонцлер М.В.»

Процессуальный статус Романа Морозова по делу Марии Бонцлер так и не прояснился: ни подозреваемый, ни обвиняемый, ни свидетель. Просто её партнёр по адвокатской деятельности. По этому поводу Морозов во время судебного заседания резонно заметил: «Я много с кем по адвокатской деятельности являюсь партнёром. Я с судом иногда партнёром являюсь, потому что меня назначают. Следователи назначают. Это тоже партнёрский отношения, если так уж это рассматривать. Значит, надо и суды, и следователей обыскивать, если я с ними в партнёрских отношениях».

Выяснилось, что на самом деле у адвоката Морозова никаких прав нет – ни адвокатских, ни общегражданских. И вообще он человек без статуса.

Сразу после оглашения постановления Роман Морозов ответил на несколько вопросов.