Ровно год назад, 15 декабря 2021 года, ушла в мир иной Зоя Алексеевна Куранова. Литературному Калининграду это имя хорошо известно. Зоя Алексеевна была верной спутницей большого русского писателя Юрия Николаевича Куранова, автора прекрасных рассказов, повестей и романов о русской природе, о русском человеке, о многострадальной русской истории.
А ровно полгода назад в пыщугской газете «Призыв» под рубрикой «Наши знаменитые земляки» была опубликована беседа дочери знаменитого костромского художника Марии Козловой с Мариной, дочерью Курановых. Из воспоминаний двух дочерей мы можем узнать некоторые, дорогие для нас, подробности из жизни Зои Курановой, со всех сторон окружённой творческими личностями.
С разрешения авторов перепечатываем весь текст интервью.
Марина, дочь Юрия и Зои Курановых, вспоминает о своих родителях в беседе с Марией Алексеевной Козловой.
– Мой папа говорил: «Это был чудовищный эксперимент – наш с Зоей брак». Но закончился он замечательно. Уже уходя из жизни, папа сказал маме: «Зоя, я тебе очень благодарен за ту жизнь, которую мы с тобой прожили!». А ещё говорил так: «Зоина чистота меня всегда обезоруживала, подкупала».
Дело в том, что мама и папа совершенно из разных слоёв общества. Если папа из городской интеллигенции, семьи художников, людей искусства, то мама – деревенская девушка. Но её, как и её маму Вассу Ефремовну, да и в целом всю семью, можно назвать деревенской интеллигенцией. Они были очень начитанные. Мама была умной, глубокой от природы плюс образованность, полученная от чтения книг, когда она ещё жила в Трошино. Бабушка Васса запрещала детям по вечерам жечь лампу, но они её прятали под одеяло. Там дети по очереди читали ту или иную книгу. И, как говорила мама, иногда доходило до драк, кому читать, чья очередь. Такая была тяга узнавать что-то неведомое, интересное. И когда деревенская, но начитанная девушка подключилась к такому источнику, генератору, как папа, то в ней всё стало развиваться лавинообразно.
– Марина, а откуда на хуторе Трошино появлялись книги?
– Во-первых, по словам мамы, в Черновлянах, куда дети ходили учиться в начальные классы, была школьная библиотека. А ещё после моего прадеда Ефрема Ефимовича остался большой сундук с книгами, которые он привёз с собой. В деревне таких книг быть ни у кого не могло. Как расследовал брат мамы Вячеслав, моя прабабушка Евгения была горничной у богатых людей в Питере, скорее всего у Дурново. Есть предположение, что Ефрем и Евгения там познакомились. Все три брата – Ефрем, Никифор и Семён Козловы – отличались от деревенских тем, что они были образованнее, у них речь была другая. Прадед Ефрем был приверженцем взглядов Льва Николаевича Толстого, он был толстовец. Всех братьев отличала особая совестливость.
– Как складывалась пыщугская жизнь молодой семьи?
– Поначалу было сложно. У папы были привычки богемы, «золотой молодёжи», которые потом, слава Богу, отпали. У обоих характер. И случилось так, что Юрий Николаевич почти на год уехал из Пыщуга в Москву, не обещав, что он вернётся. Мне было тогда года три-четыре. Маме, конечно, было очень тяжело в то время. Они не писали, не звонили друг другу. И мама думала, что муж уже не вернётся. Но папа вернулся и сказал: «Зоя, может, попробуем ещё раз?». Она ответила: «Ну, давай попробуем!» И вскоре, как иголка за ниткой, поехала за мужем из Пыщуга в Псков. Для мамы переезд дался непросто, сколько слёз она пролила! В Пскове она стала работать в областной библиотеке. Потом перешла работать бухгалтером в писательскую организацию города.
– Когда вы были ещё маленьким ребенком, какой тогда помните маму?
– Необыкновенная сердечность и теплота – вот образ мамы. Из тех детских лет я запомнила папины слова: «Если бы маме сказали за тебя пойти на костёр, она бы, не раздумывая, пошла!»
– Марина, когда вы вышли замуж, как у Зои Алексеевны складывались отношения с зятем?
– Юра, мой муж, был человек с золотыми руками. И у них сложился такой замечательный тандем! И характерами сошлись. Мой муж выбрал путь священства. У мамы к зятю были необыкновенно тёплые чувства. Взаимная родственная любовь была до ухода из жизни отца Георгия. Мама помогала нам растить детей. У нас их пять – четыре дочери и сын.
– Знаю, что ваши родители были верующими. Каков был их путь к Церкви?
– Они крестились в один день. На следующий день родители повенчались. И крестились, и венчались у отца Валериана Кречетова в храме в Отрадном, под Москвой. Чуть позже папа скажет: «Я никогда не видел Зою такой красивой!» Папе было сорок лет, а маме тридцать пять. И началась жизнь уже на другом уровне, жизнь с Богом.
– Марина, мама была помощницей Юрию Николаевичу в творческих делах?
– Мама всегда была первым читателем. Папа писал от руки, а мама перепечатывала на машинке. К замечаниям, тактичным советам жены он прислушивался, хотя поначалу мог и резко отреагировать. Вместе родители ходили и на различные светские мероприятия – на выставки, концерты, творческие встречи.
– Знаю, что Зоя Алексеевна очень бережно относилась к сохранению памяти о Юрии Куранове.
– После ухода из жизни папы мама занималась его творческим наследием. В Зеленоградске, городе Калининградской области, библиотеке присвоено имя Ю.Н. Куранова. В ней постоянная мемориальная экспозиция о папе. В Калининграде, Светлогорске и Зеленоградске проходят ежегодные «Курановские чтения». Мама, когда позволяло здоровье, ездила на эти чтения, выступала там. Зоя Алексеевна принимала во всём этом очень деятельное участие! Это стало её жертвенным служением, смыслом жизни. Эта деятельность давала ей силы, она словно оживала. И возвращалась мама из этих поездок полная сил! Когда уже она не смогла ездить, то устраивали телемосты с библиотеками этих городов. В Америке проводился конкурс «Сподвижники творческих людей». И одна журналистка (Ирина Булдакова. – Примеч. СК) написала о моей маме. За этот текст о Зое Курановой она получила премию. В Калининграде был выделен грант на издание альбома, в прошлом году он должен был выйти. Пока он не издан – повлияла ситуация с ковидом. В альбоме будут представлены репродукции акварелей Юрия Николаевича и его стихи.
Союз мамы и папы оказался нерушимый! В основе его была любовь.
Беседу записала Мария Козлова, дочь художника Алексея Никифоровича Козлова.
