Константин РОЖКОВ

Андрей Анисимов, главный архитектор Калининграда, как-то заявил, что Блошиный рынок за башней Врангеля будет ликвидирован. Ему вторила Елена Дятлова, глава администрации города. Под видом обустройства Каштанового парка, сотни людей, связывающих своё существование с этим рынком, будут разогнаны. Что примечательно, чиновники мэрии считают себя великими и непогрешимыми. Самыми умными. Городом они не руководят – командуют, чтобы все ходили строем и не оглядывались.

Сотрудники горадминистрации диалог с согражданами вести не приучены. Для них мелкие торговцы и их постоянные клиенты, коих на рынке тысячи и тысячи, как, впрочем, и остальные калининградцы – просто мусор под ногами на пути планов громадья. Мешающий освоению новых и новых миллиардных инвестиций, федеральных и муниципальных программ. А чтобы объявить публичную дискуссию или референдум по важной проблеме, так это вообще из разряда демократической фантастики.

Между тем Блошиный рынок, созданный самими людьми, безо всякого участия городских властей, для тысяч своих постоянных обитателей даёт надежду на выживание – в условиях, когда власть наплевала на людей. Рынок – это рабочие места. Это источник пропитания. Это возможность чувствовать себя человеком.

Константин торгует на Блошином пять лет. Он, как и все обитатели рыночного муравейника, встревожен вестью из мэрии.

– Место, что называется намоленное, – говорит он. – Людям здесь удобно. Этот рынок составляет значительную финансовую часть города. Люди приносят ненужное, получают какой-то доход – и деньги обращаются. Поначалу я приносил сюда вещи покойных родственников, потом стали приносить вещи мне – по мере того как возникла клиентура, так сказать, установились горизонтальные связи.

Три года Валерий приносит на рынок всё, что дома не нужно – запчасти, старый советский инструмент. Всё пользуется спросом. Сюда же вы найдёте черенки для лопат, топорища, изготовленные им собственноручно. Ему приносят лишние вещи те, кому не хватает на продукты. Клиенты довольны его услугами, и тут же несут вырученные рубли на овощной рынок. Мало-помалу торговля продвигается

.

– Идут сюда не только нищие и бедные пенсионеры, – делится Валерий своими наблюдениями. – Идут и нормальные люди, которые хорошо зарабатывают.

– Если рынок перенесут в другое место, он погибнет?

– Я думаю, что да. Не могу сказать, чего они добиваются, но большое количество пенсионеров выживает здесь. Вот, сейчас я получил пенсию 9160 рублей, жене говорю: «Положу под стекло и буду любоваться!»

У Михалыча жизнь покатилась под откос девять лет назад, в возрасте 41 года внезапно умер его сын. Два с половиной года прошло с того времени, как скончалась и супруга. Девять лет он ищет на Блошином рынке душевного спасения – чтобы не сойти с ума. Ну и какой-никакой заработок. Про планы городских властей закрыть рынок знает, и объясняет это чисто по-житейски:

– То, что, наверное, вся земля продана, и они места не найдут – я так думаю. А то ведь куда ни кинься – всё продано. Я думаю, ничего не сделать. – Подумал немного и обречённо проскрипел: – Как хотят... Я недавно после операции, отойдёт ишо – и ладно. Живот резали. Спайка кишков. Жалко это всё выкидывать: глядишь мал-мало и было бы. Не знаю, как сказать. Мне уже… – и он махнул рукавицей.

Постоянные покупатели тоже возмущены бездушием городских чиновников. Один из них – Валентин:

– Почему-то городская власть, те правители, которые у нас находятся (на иждивении), не учитывают мнение народа. Это рынок закрывают не первый раз. Гонения начались тогда, когда рынок размещался по улице Баранова. Перед Олимпиадой. Сюда приезжал лично представитель президента Титов. Ничего не обустроено. Всё брошено. И властям это мешает. Почему? Потому что сюда нужно вложиться. Может быть, какие-то сборы сделать. Нужно сделать так, чтобы люди, неимущие, молодёжь, которая не имеет ни пенсии, ни доходов, которые обитают здесь постоянно и что-то зарабатывают на хлеб, видели здесь хорошие условия и работали безбоязненно. Нужно создать какую-то общественную организацию среди продавателей, и потом уже силой организации заставлять власть обращать внимание на проблемы народа, чтобы она не была оторвана от жизни людей, а чтобы приносила пользу. Для этого вот этот вот народ и кормит чиновников. Практически каждый, кто продаёт что-то, он кормит эту власть.

Леонид на рынке тоже не новичок. Он не хочет терять торговое место. И согласен за него даже платить, но оставаться на привычном месте, по ул. Пролетарской, однако муниципалитет при этом должен взять на себя ответственность за минимальный комфорт и безопасность рынка.

– Кто бы с нами советовался! Причину закрытия никто понять не может. Потому что в каждом городе есть своё место для коллекционеров, для собирателей и хранителей древностей, истории, бытовой культуры, для барахольщиков, какой-то «клуб» по интересам. В каждом городе, кроме Калининграда. Нас вечно пытаются куда-то убрать. Почему-то администрации Калининграда, именно Калининграда, барахолка не нужна. Нас хотят разбить и уничтожить. Я не знаю причины. Может, команду даёт кто-то. Но такой принцип войны. И только в Калининграде. Скажу одно: однозначно, мы, народ, обычный простой, и чиновники – это разные люди. Ну, неужели нет мест в Калининграде? Мы же и готовы платить, и как-то организовываться. Палатки поставим за свой счёт, даже платить городу согласны по 300-500 рублей. Никому не интересно. Летом здесь сотни-сотни-сотни столов! На эти деньги можно содержать в порядке территорию. Наше мнение единое: барахолка должна быть, это часть культуры.

Поскольку чиновники с площади Победы,1, упорно не идут к рыночникам, не пытаются влезть в их шкуру, я решил передать вопросы Леонида, Валентина, Михалыча и других, с которыми познакомился у «Врангеля», непосредственно в комитет городского развития. А точнее – отделу градостроительного планирования при главном архитекторе города. На звонок по номеру 923146 ответил женский голос. Но предметный разговор у нас не состоялся. Я нарвался на классическое хамство. С первых слов говорящая женщина меня перебила: «Нам запрещено давать какую-либо консультацию, в том числе и СМИ… Я не должна вам отвечать... Мне запрещено общаться с журналистами… Кто запретил? Глава администрации… Только через официальный запрос… У нас есть отдельное структурное подразделение, которое отвечает на вопросы. Целый комитет по взаимодействию». С большим трудом женский голос согласился представиться – Светлана Александровна. Но «Светлана Александровна» наотрез отказалась называть свою фамилию, бросила рубку телефона. И тут вспомнилось, что говорил Леонид: «Мы и чиновники – это разные люди».

Кстати, насчёт парка. А почему бы мэрии не начать его строить с той части зелёного массива, где весьма уютно расположилась областная прокуратура? А по соседству с ней с 2017 года рассыпается в прах недостроенная гостиница. Тот и другой объекты возводились на оттяпанных у парковой зоны города участках. И опять же, не спросясь у населения. Самое подходящее место для Каштанового парка: и к центру города ближе, и каштаны ещё остались после вырубки, произведённой по разрешению мэрии. Надо лишь сровнять с землёй недострой и прокуратуру. И для таких задач в мэрии создано специальное подразделение. Так и называется – отдел сноса объектов.