Людвиг ЛАДУТЬКО

Друзьям и ученикам посвящаю

Действующие лица:

Автор

Читатель

Бургомистр

Жена Бургомистра

Дочь Бургомистра

Полицмейстер

Главный Оппозиционер

Главный Мошенник

1-й горожанин

2-й горожанин

Народ

Рыцарь

Был холодный, унылый декабрьский день, Густой туман, словно пеной, накрыл крохотный городок Кёнигсбург, расположенный в ущелье у реки, меж двух поросших густым лесом скалистых сопок. Горожане в этот морозный день сновали взад и вперед по узким улочкам, гулко топая по булыжному тротуару, прикрывая носы и уши и колотя себя по бокам, чтобы согреться. Церковная колокольня совсем скрылась в тумане, и старый колокол отзванивал часы где-то в небесах, сопровождая каждый свой удар жалобным дребезгом, словно у него зуб на зуб не попадал от холода. Часы на колокольне только что пробили пять, становилось темно, и мерцающие огоньки свечей, теплившихся в окнах лавок и домов, ложились мягкими, призрачными мазками на белёсую завесу тумана – такую плотную, что, казалось, её можно было пощупать рукой. Туман заползал в каждую щель, просачивался в каждую замочную скважину, и дома напротив, едва различимые за плотной пеленой, были похожи на призраки. А мороз всё крепчал. Из старого фонтана на небольшой, уютной площади сочилась вода, и он, позабытый всеми, понемногу обрастал льдом в жутком одиночестве, пока не превратился в причудливую сказочную, скользкую глыбу. Газовые фонари мерцали отражениями в витринах магазинчиков, украшенных причудливым, морозным рисунком, бросая жёлтый отблеск на бледные лица прохожих. Прилавки были украшены так нарядно и пышно, что превратились в нечто диковинное, сказочное, и невозможно было поверить, будто они имеют какое-то отношение к таким обыденным вещам, как продажа гусей или рыбы.

Рождественский Сочельник постепенно вступал в свои права.

Одинокий человек в высоких сапогах и плаще с повязанным на шее длинным шарфом пробирался сквозь туман, придерживая за поля широкополую, тёплую, фетровую шляпу. Он напряжённо вглядывался в проулки, затянутые туманом, боясь пропустить свой и заблудиться в темноте. Из тумана навстречу ему выныривали причудливые фигуры людей и тут же пропадали, ускользая в вечерний туман. Наконец он остановился у газового фонаря и нырнул в переулок. Во дворе была такая темень, что даже знавший там каждый дом, вынужден был бы пробираться на ощупь, а в темноте клубился такой густой туман и лежал такой толстый слой инея, словно именно отсюда исходил весь сегодняшний мороз, накрывший городок.

Человек остановился в глубине двора у невысокого угрюмого двухэтажного дома, крытого черепицей. Это был весьма старый дом и весьма мрачный, и, кроме хозяина дома, которого мы знаем под именем Автор, в нём никто не жил. Человек в шляпе и плаще подошёл к двери и взялся за дверной молоток. В дверном молотке, висевшем у входа, не было ничего примечательного, если не считать его непомерно больших размеров. Стук прокатился по дому, подобно раскату грома, и каждая комната верхнего этажа и каждая половица первого, отозвалась на него разноголосым эхом.

Через непродолжительное время, входная дверь, заскрипев, отворилась, впустив путника в облаке тумана и инея.

– Здравствуйте Читатель – сказал пожилой, высокий худой человек с масляной лампой в руке. – Входите, а то я вас заждался. Снимайте плащ и шляпу и проходите в гостиную, к камину. – Человек под именем Читатель, сняв предложенное, оказался молодым светловолосым тридцати годов субъектом видимого веселого нрава, о чем говорили его весьма модный костюм и галстук.

– Рождество – мой любимый праздник, – сказал он, удобно устроившись у камина, отбрасывающего блики огня на тёмные стены гостиной. Камин был старый, сложенный в незапамятные времена каким-то голландским мастером и облицованный диковинными изразцами. Огонь в очаге пылал жарко. Это было спасением в такую холодную ночь. Читателю пришлось придвинуться вплотную к решётке и нагнуться над огнём, чтобы ощутить жаркое дыхание тепла от горы углей.

Автор, оставив лампу в прихожей, сел у камина напротив. Разлив, по рюмкам бренди и закурив трубку, он предложил выпить, после чего некоторое время молчал.

– Сегодня, я расскажу вам очередную сказку. Рождественскую, – сказал Автор.

– Про Святое семейство? – Спросил с интересом Читатель.

– Не совсем. В этой сказке участвуют другие лица, может быть даже мы с вами.

– Так она не об Иисусе?

– И о нём тоже, но, может быть, в несколько странном обличии.

– А люди его узнают?

– Не знаю, я вообще ещё не знаю, чем кончится эта сказка, да и может ли быть у неё конец?..

Автор встал, зажег огромный подсвечник и, подошедши к столу, снял покрывало со странной конструкции, заполнявшей почти всё пространство стола. Странной конструкцией под покрывалом, оказался картонный миниатюрный театр со сценой и кулисами. Он был искусно раскрашен, и это придавало ему поразительное сходство с настоящим.

– Как красиво, какое сходство, настоящий вертеп! – Воскликнул Читатель.

– Ещё по рюмочке с мороза и начнём? – Автор разлил бренди по рюмкам и предложил Читателю.

– Не откажусь, – ответил он, разворачивая кресло и удобнее устраиваясь перед столом.

Свет от камина падал на занавес, играя светотенями, и казалось, он шевелится. Подсвечник ярко освещал сцену со стоявшими на ней раскрашенными фигурками из папье-маше. Автор погасил свет в гостиной и сел рядом, попыхивая трубкой.

– Смотрите!– Воскликнул он – Смотрите!

Фигурки на сцене задвигались.

Действие первое

Пустой кабинет Бургомистра в Ратуше. Стук в дверь. В огромную, со скрипом открывшуюся дверь, просовывается голова Полицмейстера.

– Ваше высокопревосходительство (тишина) Господин Бургомистр (тишина). Куда этот чёрт подевался?

– Куда, куда? Тут я!

Из-под дубового стола, стоящего в углу, показалась голова Бургомистра. После непродолжительной возни, кряхтя и сопя, наконец, показалась вся фигура, усыпанная ореховой скорлупой. Бургомистр был маленький, толстый, лысый в чёрном, застиранном камзоле с выцветшими галунами.

– Видишь, работаю, вас на секунду оставить нельзя – или пропьёте или сопрёте что-нибудь. Что случилось? Покою от вас нет.

– Рыцарь в городе появился, крылья Народу предлагает.

– Какие крылья? – Бургомистр широкими жестом принялся смахивать с камзола остатки ореховой скорлупы.

– Чтобы летать.

– Куда летать? Зачем Народу куда-то, летать? Тут я решаю, кто куда полетит.

– Вот и я говорю, непорядок это, – продолжил Полицмейстер.

– А он точно Рыцарь? – После непродолжительного молчания спросил Бургомистр.

– Как не точно? На коне, с мечом и шитом.

– Так, значит, просто в тюрьму посадить не получится, – Бургомистр с размаху бухнулся в заскрипевшее кресло.

– Вот всё у вас не так. Ни в тюрьму посадить, ни отравить без меня не можете! Всё мне самому приходится делать. Разгоню вас всех. Потом. Когда-нибудь…

– Завтра пригласи его на обед, а сейчас с глаз долой, – закончил Бургомистр, бросая в Полицмейстера пакетиком со скорлупой. – Вот сволочь, ещё и намусорил, – буркнул он, глядя на дверь, захлопнувшуюся за убежавшим Полицмейстером.

– Ну, кто еще там?

В дверь тихонько поскреблись.

– Входите, кого ещё чёрт принёс?

Входит Жена Бургомистра.

Бургомистр тихонько в сторону:

– Вот уж точно чёрт принёс.

Жена Бургомистра была женщиной дородной, высокого роста с тяжёлым характером и двойным подбородком.

– Говорят, у нас в городе Рыцарь объявился? – начала она, поглядывая на окно, выходящее на центральную площадь.

– Донесли уже враги?

– Вы нисколько не думаете о счастье нашей дочери ваше высокопревосходительство.

– Да думаю я, думаю. Её же здесь никто замуж не берёт, все её знают, светская львица. Светская львица, а таскается как драная мартовская кошка.

– Вот и отдали бы её Рыцарю, может он её не знает?

– А, между прочим, это мысль! – Бургомистр повеселел. – И крылья мне достанутся! Давно хотел слетать отдохнуть. – Его высокопревосходительство представил себя в окружении восточных красавиц и засвистел неприличную песенку.

– Какие ещё крылья! – вдруг заговорила Жена мужским баритоном

– Да ерунда всё это, россказни, а вот с дочкой это ты хорошо придумала!

– Смотри у меня! Я тебе, бабнику, ещё прошлогоднюю охоту припомню, весь город говорил, каких ты уток в сторожке жарил. – Развернувшись, она уходит.

– Дуры бабы, дуры, а ведь иногда и правы. – Бургомистр достал новый пакет с орешками, положил ноги на стол и принялся с удовольствием их щёлкать, плюя скорлупу на пол кабинета и мечтая о восточных красавицах.

Действие второе

Рыночная площадь, шум, гам. Торговые ряды, ломящиеся от продуктов. Зычные крики торговок и визг детей. В сутолоке базара идёт высокий, молодой человек, одетый в лёгкие кожаные доспехи, поверх которых накинут рыцарский плащ. Он ведёт в поводу коня со щитом и мечом. Поверх седла привязаны крылья, обмотанные холстом. Он оглядывается, ища пристанища. В переулке он увидел таверну «У чаши» и, привязав коня, зашёл и заказал грудинки с капустой.

– Вы, кажется, Рыцарь. – Спросил подошедший с кружкой пива человек.

– Да.

– Идёте из святых мест?

– А разве на земле бывают другие места? Мне кажется, чудеса случаются везде, сама жизнь есть чудо.

– Ну, у нас в городке чудес нет, всегда всё спокойно, разве что чернь иногда подерётся с перепою или бабы что отмочат, – заявил Первый Горожанин.

– Точно так, – закивал Второй Горожанин. – Чудес нет, и не было.

– А разве вам никогда не хотелось чудес, может в детстве, на Рождество?

– В детстве мне хотелось конфет и халвы, а сейчас денег и девок, – сказал с отрыжкой Первый.

– А я пива ещё хочу, – улыбнулся второй.

– А если бы я предложил вам крылья?

– Крылья? – Удивился Второй Горожанин. – На что они мне? Полететь куда ни-будь, так завтра на работу, да и баба загрызёт.

– Неужели вам не хочется побывать в дальних странах, увидеть чудеса природы, познакомится с другими людьми? – Рыцарь с интересом наблюдал за собеседниками. – Мир полон чудес и приключений.

– Ездил я на ярмарку в соседний город, там девку подцепил и с мужиками подрался, вот скажу я вам, было приключение, – проговорил Первый Горожанин, отхлебывая из кружки.

– Представляете, сколько можно людям добра сделать, имея крылья, – не унимался Рыцарь.

– Да пошли они все, – в один голос затараторили оба собеседника. – Что они нам хорошего сделали, твои люди, чтобы мы для них надрывались?

– А разве добро делают за что ни будь? – осведомился Рыцарь.

– Конечно! Сейчас век такой, ты мне – я тебе.

– Вон наш Бургомистр денег дал на выборах – и должность получил. Всё законно! – сказал Первый Горожанин, показывая себе через плечо, словно там стоял Бургомистр.

– А сейчас он всё городское имущество продал главному мошеннику и с него деньги тянет, Полицмейстер тоже, чуть что – штраф и с ним же делится, мы всё знаем, – заговорщицки перейдя на шёпот, сказал Второй Горожанин. – А ты крылья, крылья… На что они нам? Ты лучше ещё пива закажи.

– Да, видно с вас достаточно хлеба и зрелищ, – подытожил Рыцарь.

– Во, во! И пива!

Таверна гудела на разные голоса. Рыцарь глядел на толпу и понимал, что этим людям и на самом деле крылья ни к чему, не хотят они ничего менять, и лететь им некуда и незачем. Много прошёл он дорог, истоптал не одни сапоги, но до сих пор не нашёл людей которым нужны были крылья не ради забавы и корысти, а для святого дела. Выйдя из таверны, он наткнулся на низенького светловолосого, худого человека с выправкой военного.

– Господин Рыцарь? – Спросил осторожно человек.

– Да, это я.

– Я главный Полицмейстер.

– Очень приятно, – ответил Рыцарь.

– Большая редкость, господин Рыцарь, когда при встрече с Полицмейстером, говорят «очень приятно», обычно всё наоборот: мне приятно, а тому, с кем встречаюсь, нет, – Полицмейстер хихикнул.

– Ну, вы же с меня штрафа и взятки не требуете пока? – Парировал Рыцарь.

– Вот именно, пока, – продолжал Полицмейстер. – Доложили уже предатели, знаю, с кем вы тут беседы вели, попляшут они у меня, вот посажу на полгода в тюрьму, будут знать!

– Помилуйте, да за что, – удивился Рыцарь.

– Тут я решаю, кому и за что сидеть. Вот посажу, а уж потом придумаю, время у меня будет.

– Так, что вы от меня хотите, уважаемый? – продолжил Рыцарь.

– Да дело тут очень простое, завтра к обеду Бургомистр ждёт вас на аудиенцию.

– Хорошо, буду.

– Да уж извольте, чтобы за вами потом по городу с оружием не бегать!

Действие третье

Кабинет Полицмейстера с большим портретом Бургомистра над столом. За столом сидит Полицмейстер и медленно поглаживает себя по лысеющей светлой голове. Перед столом прохаживается взад и вперед полнеющий господин, с холёным лицом размахивая руками. Это Главный Оппозиционер.

– Гнать надо этого Бургомистра, однозначно! Не может одни крылья пристроить. Дайте мне власть, я все крылья пристрою. Только дайте! Однозначно! Все в грязных сапогах полетим до индийского океана, сапоги помоем и назад! Все будут нас бояться: сегодня здесь сапоги моем, а завтра можем куда угодно прилететь сапоги мыть, вот что такое крылья! Всех мигрантов – на родину, мы сами к ним будем летать урюк покупать. Однозначно!

– Ладно, хватит, достал уже! – Полицмейстер поморщился. – А вот насчёт Бургомистра это ты правильно, гнать надо. Ни петь, ни рисовать, ещё и пьёт, собака. Всё имущество разбазарил, казну роздал, в городе уже и украсть нечего, да и крылья штука нужная, врагов стращать можно – и снаружи и внутри. Чуть, что – полетал над городом и к соседям заглянул, сверху всё видно. А Рыцаря посажу тихонько, через год никто и не вспомнит.

Действие четвертое

Кабинет Бургомистра. В кабинете Бургомистр, сидя за столом, ест борщ с большим куском чёрного хлеба. Перед столом стоят Жена и Дочь. Дочь – копия жены в молодости, и характер такой же.

– Папан, в город, говорят, какой-то Рыцарь приехал?

– Ну, приехал, а тебе-то, что?

– Как это, что? Говорят, у него крылья есть?

– Ну, есть, а тебе-то что? Они тебе, как корове седло! Да они тебя и не поднимут. Чтоб тебя в воздух поднять, огромная подъёмная сила нужна или подъёмный кран, а это вещь экспериментальная, проверить надо. Вот хоть на мне – Бургомистр собрал хлебные крошки со стола и сунул в рот.

– Вечно вы, папан, со своими шутками, а я уже год как на курорте не была.

– Так ты ещё с прошлого курорта от стыдной болезни не вылечилась. – Бургомистр рассвирепел и запустил в Дочь пустой тарелкой. Она выскочила из кабинета, шурша подолами платья по паркету. – У шлюха, вот выдам тебя за Рыцаря, будешь знать.

Жена Бургомистра:

– Ваше высокопревосходительство, хватит, вам лучше сейчас подумать, как договор с Рыцарем заключить.

– Какой, такой договор?

– Такой, такой договор! Договор насчёт крылышек! А то они с дочкой поженятся и уедут в теплые страны, и крылья с собой увезут, а я бы хотела по выходным в Париж летать, по магазинам.

Бургомистр:

– Ещё одна корова с крыльями, прости господи! А ну, брысь! – Жена обидевшись, уходит.

Входит Главный Мошенник, человек неопределенного возраста, но определенной национальности, с большим носом и кучерявыми волосами.

– Здравствуйте, ваше высокопревосходительство! – Красиво картавит он. – Слышал, слышал! У вас скоро праздник? А ведь мне дочку обещали!

– Да, ладно ты, не обижайся, – поднялся из за стола Бургомистр, – на кой чёрт тебе эта лахудра?

– Не в лахудре дело, дорогой вы мой, ведь вам скоро на покой, а власть без присмотра оставлять нельзя. Ведь всё отберут.

– А как же быть с крыльями? Потирая спину об дверной косяк, спросил Бургомистр.

– Какими крыльями? Ах, с крыльями! Да куплю я их у Рыцаря, я видел, он человек небогатый, продаст он их, продаст. Я думаю, не так дорого. Для коммерции очень удобная вещь, скажу я вам. Думаю, пригодится и в большой политике. Я давно об этом подумываю. А вам, папаша, буду разрешать по воскресеньям облетать вокруг дома, – главный мошенник мечтательно прикрыл глаза.

– Обижаешь, ведь я ещё сегодня Бургомистр, могу и в тюрьму посадить, – забубнил Бургомистр.

– Вот именно, сегодня! – воскликнул мошенник. – Посадите меня – лишитесь денег. Лишитесь денег – лишитесь власти. А как лишитесь власти – окажетесь в соседней камере на следующий день. Я доходчиво объясняю, папаша?

– Ну, пошутил я, это же ясно! Забирай лахудру, но крылья по выходным мои. – Бургомистр мечтательно принялся раскачиваться в кресле.

Мошенник ушёл, аккуратно закрыв за собой дверь.

Действие пятое

Тот же день. Окраина города ,вечер, дождь, серое небо и лишь далёкие всполохи молний.

Рыцарь:

– Да, ещё один город, ещё одно разочарование. Крылья, оказывается, нужны только пошлякам и карьеристам, бандитам и мошенникам. Но им они не достанутся. Завтра в этом городе все пойдет по-прежнему, о том, что я приходил к ним, никто и не вспомнит. Слава Богу, что не постигла их сердца печаль. Впереди длинная дорога, мой путь видимо, бесконечен, и не знаю, найду ли я когда ни-будь, то, что ищу.

Рыцарь уходил из города. Огромные толпы людей стояли по обочинам дороги и молча провожали его, лица их были печальны. На щеках многих были капли, но не было понятно, был ли это дождь или слёзы горести. Они понимали, кто от них уходит, но изменить, что-либо, они были уже не в силах. Они с тоской смотрели вслед уходящему Рыцарю. Город накрывала ночь.

Автор:

– Вот и всё, дорогой Читатель! Свечи погасли, уже утро.

Читатель:

– Как же так? Неужели все герои сказки так никогда и не вспомнили об этой истории с крыльями?

Автор:

– Нет, да и зачем это им? Их жизнь идёт своей дорогой, и никогда больше не пересечётся с дорогой Рыцаря.

Читатель:

– А моя дорога могла когда-нибудь пересечься с его дорогой.

Автор:

– Кто знает? Ведь сказка жизни для нас ещё не кончилась. Проводив Читателя до дверей, Автор, ещё раз окинув его взглядом, промолвил: – Кто знает, кто знает? Прощайте.

Было рождественское морозное утро. На фоне ослепительно белого снега, лежавшего на черепичных крышах, стены домов казались сумрачными, и только окна сияли лазурью неба. На улочках сгребали снег с тротуаров и крыш, к безумному восторгу мальчишек, смотревших, как, рассыпаясь в мельчайшую пыль, рушатся на землю снежные лавины. Колеса проезжающих экипажей оставляли в снегу глубокие колеи, а на перекрёстках улочек эти колеи скрещивались и образовывали в густом белом крошеве талого снега сложную сеть каналов, наполненных ледяной водой. Седой дымок струился вверх над оранжевыми, остроконечными, черепичными крышами из чёрных от сажи печных труб. В городке было весело, – так весело, как не бывает, пожалуй, даже в самый погожий летний день, когда солнце светит ярко и воздух так свеж и чист. Ни мглы, ни тумана! Ясный, погожий день. Чистое, лазурное небо! Веселый, рождественский перезвон колоколов!

Читатель шёл по узкой улочке городка, обдумывая прощальные слова Автора, вдыхая бодрящий морозный воздух полной грудью. Навстречу ему шёл путник в старом рыцарском плаще, ведя в поводу коня с привязанными к седлу крыльями, покрытыми полуистлевшим холстом. Поравнявшись, они прошли мимо друг друга, но вдруг остановились и обернулись.

– Петр, ты ли это? – Спросил Рыцарь.

– Я, Учитель, – ответил изумлённый Читатель.

– Пойдёшь ли со мной?

– Да, Иисус, как всегда.

– Тогда идем!

Ещё, какое-то время жители Кёнигсбурга могли видеть идущую по горной дороге, рядом с замёрзшей рекой, мирно беседующую пару, пока, наконец, они навсегда не скрылись за поворотом.